Гарлок Дороти - Волшебный Цветок
ВОЛШЕБНЫЙ ЦВЕТОК
Дороти ГАРЛОК
Анонс
Замкнутая Кристин Андерсон считала себя безнадежной старой девой. Дома рассчитывать на счастливый поворот судьбы не приходилось, оставалось одно - в одиночестве отправиться в далекую и дикую Монтану, на унаследованное ранчо, которым управлял ковбой Бак Леннинг. Меньше всего девушка могла подозревать, что ее управляющий окажется вовсе не суровым стариком, а отчаянным молодым стрелком, мужчиной, в которого невозможно не влюбиться...
АКОНИТ
О аконит! Прекрасный, ядовитый,
В сияющем цветенье, как в дыму...
Что мне сулят созвездья аконита.
Когда гляжу в сомнении во тьму?
Отравленным дурманом отрешенья
Его цветов - отрадней ли дышать,
Чем в братнем доме - смрадом униженья,
В котором задыхается душа?
Шипы одели стебли аконита -
Опасность! Вызов! В силах ли принять?
Но я решусь. Сомненье позабыто,
И нет уж права обратиться вспять.
Цветок, что ты несешь - отраду, горе?
Манишь на Запад, в многотрудный путь -
Туда, где ты свободен на просторе,
Туда, где сердце сможет отдохнуть, -
В тот край, откуда ОН, еще безвестный.
Увиденный в фантазии, в бреду,
Зовет меня - в загадочную бездну,
В свой аконитный край... О, я иду!
Глава 1
Pueep-Фоллз, штат Висконсин 1883 год
- Ты никуда не поедешь! Я запрещаю!
Ферд Андерсон подошел к камину и положил ладонь на дубовую каминную полку. Прищурившись, он впился злобным взглядом в лицо сестры.
Несмотря на волнение, Кристин старалась говорить спокойно:
- Ферд, я уже не ребенок. Мне двадцать три года, и я...
- Старая дева, - в раздражении перебил ее Ферд. - Старая дева, которая последние десять лет пользовалась моим гостеприимством и ни разу в жизни не удалялась от родного дома дальше чем на тридцать миль.
Замечание брата больно задело Кристин, но она не подала виду.
- И ты рассчитываешь, что я позволю тебе самостоятельно отправиться за тридевять земель, в Монтану, в дикое, необжитое место под названием Биг-Тимбер? (Переводится как Большой Лес. - Здесь и далее примеч. пер.)
- Мистер Хэнсон писал, что Монтана скоро станет сорок первым штатом.
- Будь она хоть первым штатом, мне плевать! Да и что он понимает, этот полоумный Хэнсон? Вот тебе мое последнее слово: ты никуда не поедешь.
- В наше время женщины пользуются большей свободой. По-моему, ты забыл, что мы живем не в средние века, а в восьмидесятые годы девятнадцатого века. И я уже взрослая.
Ты не имеешь права решать за меня.
- Неужели? Не имею права, говоришь? - переспросил Ферд. Он одним движением руки оттолкнулся от каминной полки.
Его лицо побагровело, губы превратились в тонкую линию. - Скажи на милость, кто заботился о тебе все эти годы, кто дал тебе кров, кусок хлеба, одежду?
- Конечно ты, Ферд, но ведь я отрабатывала свое содержание, выполняя домашнюю работу.
Он словно не расслышал ее последних слов.
- И вот теперь, когда у тебя появилась возможность отплатить мне за заботу, ты вздумала сбежать из моего дома, заполучить наследство своего непутевого дядюшки и промотать его в одиночку!
- Вряд ли дядя Ярби был такой уж совсем непутевый работник. Все-таки он сумел нажить кое-что.
- Я помню, мама рассказывала, что он был лентяем, каких свет не видывал.
- Моя мать его любила. Дядя Хэнсел как-то говорил Густаву, что у дяди Ярби доброе сердце и что он по натуре искатель приключений; ему хотелось сначала повидать мир, прежде чем осесть на одном месте.
Ферд пренебрежительно фыркнул:
- Подумаешь, дядя Хэнсел! Да он только и смог оставить своим сыновьям, что полдюжины коров, пару быков и зал
